Как-то так вышло, что про брата я своего здесь так и не написала.
Но 1 апреля его не стало.
Мой мозг до сих пор отказывается это воспринимать, и я все время в режиме ожидания того, что он позвонит и позовет меня куда-нибудь.
Мы не были близки особо сильно, но как-то было осознание того, что брат у меня есть, где-то далеко, но есть.
В принципе и сейчас так, только очень грустно.
А сегодня мне написал дальний знакомый из деревушки, в которой я жила в детстве, о том, что умерла бабушкина подруга. Она была уже сильно в возрасте, болела, и было понятно, что это рано или поздно произойдет, но все равно ситуация внезапная. Я помню, как она сидела со мной, когда я была маленькая, помню как нашла у нее коробку с рогатками и картами, отобранными у школьников. Она была учительницей, причем достаточно строгой, поэтому большинство школьников ее боялись, а ко мне она очень по-доброму относилась.
Короче, все это очень и очень хреново, и хочется отмотать время назад, а не сидеть в ситуации, в которой ты ничего не можешь сделать.
Но 1 апреля его не стало.
Мой мозг до сих пор отказывается это воспринимать, и я все время в режиме ожидания того, что он позвонит и позовет меня куда-нибудь.
Мы не были близки особо сильно, но как-то было осознание того, что брат у меня есть, где-то далеко, но есть.
В принципе и сейчас так, только очень грустно.
А сегодня мне написал дальний знакомый из деревушки, в которой я жила в детстве, о том, что умерла бабушкина подруга. Она была уже сильно в возрасте, болела, и было понятно, что это рано или поздно произойдет, но все равно ситуация внезапная. Я помню, как она сидела со мной, когда я была маленькая, помню как нашла у нее коробку с рогатками и картами, отобранными у школьников. Она была учительницей, причем достаточно строгой, поэтому большинство школьников ее боялись, а ко мне она очень по-доброму относилась.
Короче, все это очень и очень хреново, и хочется отмотать время назад, а не сидеть в ситуации, в которой ты ничего не можешь сделать.